— Прежде всего, Александр Павлович, разделяете ли вы точку зрения Сигизмунда Кржижановского, высказанную в цитате, которая вынесена на четвёртую страницу обложки книги – о том, что московская литература, хотя бы в доэлектронную её эпоху – «карандашная» (в отличие от петербургской «перьевой»)?

Источник: 35390 Москва: штемпель или текст?

— Это - цитата из документально-философской повести Кржижановского «Штемпель: Москва».

Источник: 35390 Москва: штемпель или текст?

Правда, в чемодане у вновь прибывающего Кржижановского иной реквизит, чем у Венички – не бутылки с колеандровой и «Слезой комсомолки», а «три смены белья, три “Критики” Канта, разрозненный том Соловьева, кое-какой холостяцкий скарб да около полуфунта рекомендательных писем».

Источник: 35390 Москва: штемпель или текст?

В обоих случаях писателя – и Ерофеева, и Кржижановского - влечет Кремль, но заданный маршрут корректируется самой Москвой.

Источник: 35390 Москва: штемпель или текст?

Разве куда глаза глядят» (это Кржижановский).

Источник: 35390 Москва: штемпель или текст?

Карандаш пишет сплошь, без отрыва, нервен, неряшлив, любит черновики: нашуршит каракули на каракули, а там с разлету - хрясь, и сломался», - уточняет разницу Кржижановский.

Источник: 35390 Москва: штемпель или текст?

Идею о «петербургском» характере московской прозы Андрея Белого и Кржижановского я почерпнул у Иоанны Делекторской.

Источник: 35390 Москва: штемпель или текст?

А московский текст, согласно логике растительной «московской путаницы» (по Кржижановскому) - это воистину текст-наслаждение, острое и невыразимое, всегда подрывающее основы собственного функционирования, вбирающее в себя и экстаз «третьеримской» эсхатологии «конца времен», и последующую светскую рассеянность (и советскую собранность на новых основаниях), и постсоветское нью-петербургство.

Источник: 35390 Москва: штемпель или текст?